... УОНО...
— уездный отдел Наркомпроса.
... в брезентовой спецодежде и в холодных сапогах...
Вероятно,
сторож на дежурстве носит обмундирование пожарного:
широкая брезентовая куртка-плащ с капюшоном,
брюки того же материала, сапоги с головками из грубой
сыромятной кожи без подкладки и брезентовыми голенищами.
... Клуб у нас, можно сказать, необыкновенный...
Чудесное
преображение сокровищ в новое здание клуба задано
изначально: роман начинается 15 апреля 1927 года, когда в
«Правде» была опубликована статья «Театр и клуб» — о «совещании
профработников и деятелей театра», где, в частности,
сообщалось «о тяжелом материальном положении
клубов» и высказывалось предположение, что «конкретные
данные, сообщенные представителями профорганизаций»,
будут способствовать «более деловому подходу к вопросам
клубно-художественной работы». На ту же тему — причем
в тот же день — высказался и «Гудок». В статье «Возможности
есть — нет уменья», подписанной «Железнодорожник»,
изложена история благоустройства клуба, где, кстати,
фигурируют стулья: «Еще с 1925 года железнодорожники
просят установить в клубе радиоприемник с громкоговорителем,
а им отвечают, что, мол, нет средств. Между
тем правление клуба закупило 250 венских стульев, стоящих
в 3—4 раза дороже обыкновенных скамеек со спинками.
Если бы вместо стульев были закуплены скамейки, в
клубе был бы уже громкоговоритель. Кроме того, стулья
непрочны, скоро поломаются, и их рано или поздно придется
заменить скамьями». В романе, как и в гудковской
статье, правление клуба «нерационально» приобрело дорогие
стулья, они «скоро поломались», тем не менее клуб получил
даже не громкоговоритель, а новое здание.
Подчеркнем: газетная хроника 15 апреля 1927 года —
ключ к пониманию романа. В этот день газеты сообщили о
«шанхайском перевороте», событии, которое «левая оппозиция
объявила» крупнейшим поражением советской внешней
политики, чреватым смертельно опасными для страны
последствиями, а сталинско-бухаринская пропаганда в ответ
приписала троцкистам попытку вернуть страну на десять
лет назад — к эпохе «военного коммунизма», глобальной
войны, «перманентной революции». 15 апреля началась погоня
бывшего уездного предводителя дворянства за сокровищами
— тоже своего рода попытка вернуться на десять
лет назад, вернуть собственность своей семьи. В тот же
день столичная пресса поставила вопрос об улучшении оборудования
железнодорожных клубов. Осенью 1927 года
троцкисты были разгромлены окончательно, а правительство
позволило гражданам поверить, что глобальная война,
«перманентная революция» надолго откладываются. Осенью
1927 года Воробьянинов убедился, что попытка вернуть
прошлое не удастся. И осенью 1927 года был построен новый
железнодорожный клуб — на воробьяниновские средства.
Круг замкнулся. И в итоге авторы (иронически обыгрывая
сюжет пушкинской «Пиковой дамы») доказали, что
любые попытки вернуться в прошлое — безумны, гибельны.
Потому буквально утратил рассудок Востриков, буквально
обезумел Воробьянинов, буквально захлебнулся
кровью своей Бендер, так и не узнавший, что избитый лозунг
— «сокровища помещиков и капиталистов должны
стать общественным достоянием» — реализован тоже буквально.