... Статистика знает все...
Панегирические рассуждения
авторов о статистике — примета времени. 1925—1927
годы можно считать периодом расцвета советской статистики,
поскольку правительство, озабоченное контролем над
развитием промышленности и сельского хозяйства, где еще
допускалась частная инициатива, всемерно поощряло статистические
исследования. Однако в 1928 году конъюнктура
изменилась, что видно и по тогдашним дискуссиям о
принципах долгосрочного планирования. Правительством
целенаправленно изгонялась частная инициатива, проводилась
жесткая централизация, предполагались колоссальные
расходы на ускоренную индустриализацию, на очередную
реформу сельского хозяйства — коллективизацию. В связи
с этим обнародование результатов широкомасштабных статистических
исследований, способных отразить падение
среднего уровня жизни, прежде всего — в области потребления
сельскохозяйственной продукции, было официально
признано неуместным. От статистики теперь требовали решения
пропагандистских задач, а ученых, выразивших несогласие
с таким подходом, преследовали, да и вообще
любые суждения о важной роли статистики считались нежелательными.
... Гаргантюа, король дипсодов...
Умышленно или случайно
авторы объединили двух героев романа Ф. Рабле
«Гаргантюа и Пантагрюэль» (1532—1536): необычайной
прожорливостью отличался великан Гаргантюа, тогда как
королем дипсодов, то есть жаждущих (греч. dipsa — жажда),
был его сын Пантагрюэль.
... силач Фосс...
Имеется в виду весьма известный на рубеже
XIX—XX веков цирковой артист, выступавший под
именем Эмиль Фосс (или де Фосс, что, возможно, псевдоним),
борец необычайной силы и веса. Гастроли этого
«чемпиона-атлета из Штеттина» часто сопровождались серией
скандалов, организованных с рекламными целями.
К примеру, приехав в город, он отправлялся в вокзальный
ресторан, где публично заказывал и съедал сразу десять
обедов, выйдя из ресторана, садился в специально подготовленную
извозчичью пролетку, буквально разламывавшуюся
под его тяжестью, а перед началом состязаний специально
для «силача Фосса» на арену выносили большое блюдо
с целым жареным поросенком и четвертью водки, что
(не без некоторых цирковых уловок) тут же поглощалось
«на глазах у изумленной публики», и т. п. Даже после
окончания спортивной карьеры Фосса публика не забывала
о нем, поскольку своеобразные «выступления» в ресторанах
и трактирах не прекращались, вот только цирковые импрессарио
более не платили по счетам, дело доходило до полицейских
протоколов, и скандалы оказывались отнюдь не
рекламными. Анекдоты о прожорливости «силача Фосса»
были популярны и в предреволюционные годы.
... легендарный солдат Яшка-красная рубашка...
Яшка-красная
рубашка — герой русских сказок, многократно изданных
в литературной обработке, веселый и дерзкий плут.
Сведения о каком-то особенном его обжорстве, подразумеваемом
авторами романа, не обнаружены.
... Лукулл...
Луций Лициний Лукулл (ок. 117—ок. 56
до н. э.) — римский полководец, был весьма богат; отойдя
от политической деятельности, жил в Риме, где устраивал
пиры, необычайная пышность которых вошла в поговорку.
... У Дома Народов... занимала редакция и контора большой
ежедневной газеты «Станок»...
Описывается здание
Дворца труда на улице Солянка, где находилась редакция
газеты «Гудок». Вероятно, название газеты выбрано не
только по созвучию, но и как напоминание об издававшейся
в 1921 году одесской газете «Станок», сотрудниками которой
были близкие друзья и знакомые Ильфа и Петрова,
тоже впоследствии ставшие московскими литераторами.
... о достижениях акционерного общества «Меринос»...
Возможно,
это шутка связана с акционерным обществом «Овцевод»,
представительство которого находилось в Москве.
... модный писатель Агафон Шахов... мохнатое демисезонное
пальто... котлетообразная бородка... щеки цвета лососиного
мяса... было под сорок... печататься он начал с 15 лет, но
только в позапрошлом году к нему пришла большая слава... пол и
брак... любовь и пол... Критика зашипела... перешел на проблему
растрат... кассира Асокина...
В характеристике этого писателя
авторы романа объединили легко узнаваемые читателями-современниками
(и в первую очередь московскими
коллегами-журналистами) черты двух литературных знаменитостей
— П. С. Романова (1884—1938) и В. П. Катаева.
Портреты и биографии обоих неоднократно печатались.
На Романова указывало прежде всего внешнее сходство и
возраст. Он и впрямь носил короткую — «котлетообразную»
— бородку, порою одевался не по сезону. Его довольно
редкое имя — Пантелеймон — заменено здесь на
созвучное и ничуть не более распространенное — Агафон,
а «царская» фамилия — Романов — на функционально
сходную — Шахов. Описание же тематики и проблематики
прозы Шахова, сообщение о нападках критиков делали намек
совсем прозрачным: один из томов собрания сочинений
Романова, изданный в 1926 году и нещадно ругаемый критиками,
назывался «Вопросы пола» — как и одноименный
рассказ. Правда, в отличие от Шахова, Романов печататься
начал не с пятнадцати лет, а гораздо позже, известность получил
задолго до 1927 года и роман о растратчиках вообще не
выпускал. С пятнадцати лет печатался Катаев, широкую
известность он получил в 1926 году, когда с октября по декабрь
самый авторитетный ежемесячник «Красная новь»
публиковал его сатирическую повесть «Растратчики»; ее герои
— бухгалтер и кассир государственного учреждения —
растратили жалованье своих сослуживцев на кутежи, проституток
и т. п. О катаевском персонаже, кассире Ванечке,
напоминала читателям и экстравагантная фамилия кассира
газеты «Станок» — Асокин. В одном из эпизодов повести
сообщалось, что написанное снаружи на стекле кассового
окна слово «касса» Ванечка постоянно читал «изнутри
наоборот» — «ассак» и даже напевал: «Ассак, ассак, ассак».
При подготовке романа к публикации все фрагменты, связанные
с Шаховым, были исключены.