Literature...

Вы посетитель этой рубрики

HOME


Содержание:
РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ТАЙНОМ АРХИВЕ | РАССКАЗЫ ОТ KATI VICTOR







РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ТАЙНОМ АРХИВЕ

Вчера нами при таинственных обстоятельствах было получено письмо без обратного адреса, подписанное Архивариусом радикально-революционного крыла некоего Братства Воспитателей. Приводим его полностью, без комментариев.

Манускрипты из тайного архива Матенадарана

До нас волею Судеб дошли документы, которые веками прятались определенными темными тайними кругами в секретных книгохранилищах Матенадарана. По нашим свевдениям эта конспирация есть результат вражеского Тройственного Союза между правящей верхушкой в Ватикане, некоторыми суфийскими орденами и закрытыми кругами в Армении, о которых речь пойдет ниже в нашем правдивом повествовании. Мы располагаем документами, доказывающими существование темного Союза уже в 824 г.н.э. Однако, вероятнее всего, корни заговора уходят на столетие ранее. Его причины станут понятны для читателя из дальнейших разоблачений.

Все засекреченные документы касаются закулисной канвы истории четырех рас- черной, желтой, белой и красной, и трех континентов- Евразии, Африки и Америки, а также тайной деятельности в течение веков армяно-сирийского Братства Воспитателей и его конспиративных связях и войнах с эзотерическими и политическими кругами трех континентов и четырех рас.

Ради торжества Истины мы открываем то, что наши братья скрывали веками, замолкая даже при самых страшных пытках.

Да сгинут во мраке Хаоса наши враги!

Глава 1. Основание Братства Воспитателей ( на основании манускрипта N24/8, “Рукописи Бардес-Пана Заморского”)

232г.н.э.- тайные посланцы ордена “ Работа Кетцалкоатля” ,( который включал в себя посвященных в тайны деятельности четырех и одной стихии в развитии пяти рас, мистов из высшых ступеней тольтекского жречества) причалили ночью на корабле “Ягуар четырех небесных арок” к бретонским берегам. Ниодно непосвященное око не узрело их.

Уже через год, летом 233 г. их малый караван прибыл к берегам святого озера Капутан, к скрытому от солнечного света в скале Семидесяти Воинов храму мистерий. Здесь они имели несколько встреч с верховными жрецами армянской церкви секты Маркиона. Основной целью встреч являлись параллельные предсказания, имевшие место в обоих братствах. Результатом этой тщательно законспирированной коллегии явилось создание объединенного , особо закрытого Братства Воспитателей, имевшего возвышенные цели, о которых данная рукопись не сообщает, скрывая их от любопытного взора непосвященного. Однако известно, что посланцы тольтекского жрецов не вернулись обратно, а двинулись в сторону туркестанских пустынь...

Архивариус радикально-революционного крыла Братства Воспитателей.

На этом письмо заканчивалось. Больше ничего к нему добавлено не было, если не считать того, что конверт сильно пропах полынью. Однако, форма повествования нам подсказывает, что это не последнее послание, и таинственные незнакомцы еще дадут о себе знать.

Всем, имеющим хоть какие-то сведения об упоминаемом в писме Ордене Воспитателей, просим писать по нашему адресу.

Редакция.





РАССКАЗЫ ОТ KATI VICTOR

Снежный рассвет

С недавних пор мне стало казаться, что сказочные истории о малютке, счастливо обретенном стариком и старухой, прожившими вместе долгие годы бездетными, в скудости и том по-монашески ясном крестьянском постоянстве - в чудесный день, после чудесных волнений, в снежную бурю старуха не верит своим глазам - что это истории об ожидании на пороге жизни, когда смерть, которую прождали многие годы сперва со страхом, а потом с покорностью, тихо отходит на задний план и теряется в дымке, стираются ее очертания, а и вспомнить-то некому - думать о ней больше не думают. Чудесный малютка наполняет жизнь, которая и не жизнь вовсе, а блуждание за воротами смерти, у порога жизни - и старик со старухой, плача от радости, знают, что впереди их ждет жизнь малютки, долгая и ярко-прекрасная, как блистающая дорога в терем. Старуха нашла малютку, пока старика на было дома, и в радости и с ожиданием, что он уже вернулся, она прижимает младенца к груди, ступая через валящий снег. Я вижу это так: розовое лицо малютки в пеленках сливочного цвета, и фигура старухи, прорисовывающаяся сквозь рваные клочья снега, которые ветер делает похожими на языки сухого пламени.

Ребенок в комнате с окнами в сад

В детстве мне дважды или трижды удавалось предчувствовать смерть. Я даже не хочу говорить "предчувствовать", хотя так и принято, "чувствовать" было бы, наверное, более точным словом, потому что смерть не маячила где-то в необозримом далеке, как смутный фантом, не касавшийся еще разложенных вокруг тебя вещей. Предчувствовать можно, наверное, только свою смерть, и тогда это похоже на необъяснимое чувство, являющееся к живому, не затронутому тлением ни явно, ни скрыто, и сродни внезапному прозрению.

Мои же чувства были не таковы. Смерть уже бродила рядом, отбрасывая тень на избранного ею, я же просто замечала ее раньше, как многие дети замечают что-то раньше взрослых, и так же молчала, стыдясь проболтаться о случайно подсмотренном. По соседству с нами жил пожилой человек, я иногда играла с его внуком. Мне было тогда лет пять. Как-то я услышала разговор соседей, и помню, кто-то обронил, что тот человек заболел. В тот же миг я ясно осознала, что он скоро умрет. Хотя бывали и другие разговоры о болезни пожилых соседей. Через несколько дней или недель, в детстве время тянется и сжимается, как густые каучуковые нити, я услышала о смерти того человека. То, что я испытала, было не страхом, хотя и сродни тому - это было чувство боли и наслаждения, говорящее, что так будет или было и со мною, но не заставляющее пристальней вглядеться в свою судьбу. Счастливо-отстраненное.

Днем или двумя позже, когда того человека хоронили, я подошла к окну, глядевшему в сад. Там, дальше, через пару десятков метров, начинала собираться процессия. Моя пожилая тетушка стала у окна, и я спросила, зная ответ, но нестерпимо желая спросить: "А почему эта музыка такая..." - тут я хотела сказать "грустная", но мне почему-то стало стыдно, и я пробормотала что-то вроде "веселая", скомкав это слово так, что его было, в общем, и не расслышать. Старушка сказала, не глядя мне в лицо: "Юленька, потому что этот человек умер и никогда больше не вернется". В ее голосе была печаль. Не знаю, почему она на вышла хоронить соседа. Возможно, просто в нашем доме в тот день собрали детей, чтобы не путались под ногами.

Таким было мое чувство смерти.

А мои мысли о смерти, и о моей собственной, что придет когда-то, были совсем иными. настолько детскими, что это не вязалось с той сжимающей сердце и сладостной болью, заставлявшей меня умирать, как будто это уже со мною было. Я как-то лежала в постели и думала: вот будет мне семьдесят лет, и вдруг я умру - придут ли брат с сестрой, соседские дети, с которыми я играла, на мои похороны? Это было столь наивно, и в то же время столь детально-рационалистично, что я теперь думаю: верно было бы разложить мое детское представление о смерти на мысли и чувства.

Чувство - это что-то такое, что напоминает тебе о чем-то, возможно, с тобою бывшем. Не потому ли я страшилась смерти и в то же время не боялась ее осознанным страхом зрелого, разумного живого существа, бегущего и спасающего свою жизнь, а даже тянулась к ней и стыдилась ее - не потому ли, что это был какой-то этап, уже прошедший через мое существование?

Знать, что головокружительная пропасть, в которую ты то и дело тянешься заглянуть с томлением в груди, когда-нибудь поглотит и тебя - и стыдиться ее, этой пропасти, потому что стыдятся только того, через что прошли в своем опыте.

Земля и море

Сейчас я возвращаюсь к этому, потому что думаю о словах "история любви" и о том саднящем чувстве вины, которое сопутствует ему.

Я не знаю любви, о которой думалось бы без вины. Я говорю не только о своей любви - в своих думах человек всегда тянул за собою эту вину, проживая любовь.

Ты начинаешь любить, уже испытывая чувство вины? Или на исходе любви, пусть даже первой, рождается в тебе это чувство горем за все понесенные утраты, цепью уходящие во времена, которых ты не помнишь? Этого я сказать не могу.

Но от слов "история любви" идет запах влажной земли, сменяющийся запахом металла и йода.

Сейчас мне, кажется, видно маленькую темную фигурку в сгущающихся сумерках у зеленоватого моря. Он или она, поникнув, созерцает умершие раковины и вдыхает запах йода, идущий от моря, которое рождает водоросли, выбрасывает их на берег, и они гниют, а море разъедает мягкие ткани и оставляет белые скелеты в ветхих одеяниях.

У моря всегда кто-то есть. Когда ни взглянешь, вспомнишь о нем, там сидит эта темная фигурка без имени и, поникнув, слушает шум моря и вдыхает запах вины.

Словно проживаешь через что-то ужасное, оставив смерть позади, родившись для светлой жизни, которая еще ждет тебя на пороге - и тянешься вновь к земле и йоду, зная, что смерть позади, а здесь жизнь, которая бесконечна на этом коротком отрезке от смерти до порога жизни.





TOP
HOME | КОМПЬЮТЕРЫ, ИНТЕРНЕТ | АНЕКДОТЫ, ИСТОРИИ | LINKS

WWW ДЛЯ ДЕВОЧЕК | КОНКУРСЫ, ГОРОСКОПЫ | СПОРТ, ТУРИЗМ
ПИШИТЕ НАМ